История славян причудлива и полна загадок. Верно ли, что во времена великого переселения народов они явились в Европу из глубин Азии, из Индии, с Иранского нагорья? Каков был их единый праязык, из которого, как из семечка - яблоко, вырос и расцвел широкошумный сад наречий и говоров? Над этими вопросами ученые ломают головы уже не одно столетие. Их затруднения понятны: материальных свидетельств глубочайшей древности почти не сохранилось, - как, впрочем, и изображений богов наших далеких пращуров. А. С. Кайсаров в 1804 году в "Славянской и российской мифологии" писал, что в России потому не осталось следов языческих, дохристианских верований, что "предки наши весьма ревностно принялись за новую свою веру; они разбили, уничтожили всё и не хотели, чтобы потомству их остались признаки заблуждения, которому они дотоле предавались".
Такой ревностью отличались новые христиане во всех странах, однако если в Греции или Италии время сберегло хотя бы малое количество дивных мраморных изваяний, то древняя Русь стояла среди лесов, а, как известно, Царь - огонь, разбушевавшись, не щадил ничего: ни людских жилищ, ни храмов, ни деревянных изображений богов, ни сведений о них, писанных славянскими рунами на деревянных дощечках.
Вот так и случилось, что лишь негромкие отголоски донеслись до нас из далей языческих, когда жил, цвел, владычествовал причудливый мир славянской мифологии.
Понятие "мифология" здесь понимается достаточно широко: не только имена богов и героев, но и все чудесное, магическое, с чем была связана жизнь нашего предка - славянина : заговорное слово, волшебная сила трав и камней, понятия о небесных светилах, явлениях природы и прочем.
Встречаясь миром славянской мифологии, его обитателями, не веришь, что боги и таинственные силы порождены только лишь страхом перед природными катаклизмами. "В детском лепете языческого мышления, - писал в "Истории русской жизни с древнейших времен"И. Е. Забелин, - постоянно и неизменно слышится тот же вещий голос: я хочу всё знать, всё видеть, везде существовать. Ведь среди удивительных божеств, которым поклонялись наши предки, нет отталкивающих, уродливых, омерзительных. Есть злые, страшные, странные - но куда больше прекрасных, загадочных, добрых, умных" Как писал в начале XIX века Г. А. Глинка, автор книги "Древняя религия славян" славянская "вера из многих языческих есть чистейшая. Ибо их боги суть естественные действия, благотворением своим имеющие на человека влияние и служащие к страху и казни беззакония ..."
Первые божества
Солнце, месяц и звезды были первыми божествами древних славян. В народных сказках к солнцу, месяцу и звездам обращаются герои в трудных случаях жизни, и божество дня, сострадая несчастью, помогает им. Вместе с этим солнце является и карателем всякого зла, то есть, по первоначальному воззрению, - карателем нечистой силы, мрака и холода, неправды и нечестия.
По народному представлению солнце утром рождается или загорается, а вечером погружается в море на отдых: "Встань (пробудись)", - восклицает молодец в сербской песне. "Загоритесь, солнце и месяц", - произносит латышский заклинатель. "Солнце ся в море купае", "солнце спочило", - говорят галицкие и угорские русины. Весенние лучи солнца пробуждают природу от зимнего оцепенения. По мере приближения солнца к точке низшего его стояния, мрак и холод получают перевес над теплом и светом, природа замирает и застывает, скованная, как и само зимнее солнце, чарами злых духов преисподней, пока животворная сила возродившегося весеннего солнца не разобьет этих оков, не обогреет и не пробудит природу к новой жизни, к новой деятельности. Понятно, что при полной зависимости человека от положения солнца, весь строй его жизни сложился под влиянием этой зависимости.
Взгляд древнего славянина на благотворную природу солнца отражается в следующем отрывке из словинской обрядной песни, которая поется под липой, при встрече весны:
Ну постой, постой, солнце,
Ой румяное солнышко!
Я имею тебе многое поведать
И еще более спросить.
-Я не могу остановиться,
Я должно многое осветить,
Все долины и горы,
И всех моих сирот.
В песнях южных славян, именно сербских, очень часто упоминается о родстве солнца с прочими небесными светилами. Светлый месяц - его брат, денница - сестра. И на Руси луна и звезды считаются семьей солнца. Литвины признают месяц мужем, а звезды - детьми солнца.
Солнце в поговорках разных славянских народов является со значением божества благого, милосердного, приносящего счастье в дом, в который оно заглядывает: "Еще и в мое окно блисне (или: загрее) колись солнце - говорят галицкие русины, "де соньце, там и Господь" (малорусс.), "заглянець сонце и в наше воконце" (белорусс.) - обычные поговорки.
Солнце получило на народном языке наименования: бога, солнца - царя или князя, солнца божьего, чада божьего, солнца праведного, солнца красного, солнца светлого и пресветлого. Солнце призывают в песнях, причитаниях и заклинаниях, причем оно не редко именуется "матушкой", его просят проглянуть и осветить и обогреть землю, или подарить красоту (т. е. Озарить светом и как бы очистить лицо от некрасивого вида), его вопрошают как всевидящего и всеведущего бога о том, что происходит в далеких местах, молят о покровительстве и помощи в разных случаях, наконец, обращаются к нему с сетованиями и жалобами на недолю.
Болгарские девушки призывают солнце, когда оно нужно для сушки хлеба, сена и пр.:
Печи, печи слжнчище! Пеки, пеки, солнышко!
Из сербских песен:
- Жарко сунце, обасjаj ми лице! - Жаркое солнце, освети мое лицо!
- Сини жарко од истока, сунце! - Свети жарко с востока, солнце,
- И разведри мое блиjедо лице! - И развесели мое бледное лицо.
Из великорусских песен:
- Взойди, ясное солнышко,
Обогрей нас, добрых молодцев,
Добрых молодцев, со девицами.
Когда долго стоит пасмурная погода, дети вызывают солнце:
- Взойди, взойди, солнышко!
Сварим тебе борщику,
Поставим на елкою,
Покроем тарелкою,
Положим яичко,
Яичко скатится,
Солнышко схватится.
Из свадебной песни:
Свети, свети, месяц,
Нашему короваю!
Проглянись, проглянись, солнце,
Нашему короваю!
Из причитания, которым окликают усопших родителей:
Уж ты солнце, солнце ясное! Ты взойди, взойди с полуночи, ты освети светом радостным все могилушки, чтобы нашим покойничкам не во тьме сидеть, не с бедой горевать, не с тоской тосковать.
Солнце постоянно совершает свои обороты: озаряя землю днем, оставляет ее ночью во мраке; согревая весною и летом, покидает ее во власть холоду в осенние и зимние месяцы. Солнце ближе всех к обиталищу Бога. Отца у него нет, только мать. Солнце ест, пьет, спит. Однажды приглянулась ему молодка на земле, и захотелось ему жениться, но его отговорил еж, ссылаясь на стародавние указания: нехорошо божеству брать земную женщину!
Жилище Солнца на самом краю света, на небесах, но недалеко от земли; человек, если ему повезет, может туда попасть. Там живут русалки, самодивы, орисницы и другие духи и божества.
Поутру Солнце в хорошем настроении, потому сильно не припекает. К обеду оно оголодает, рассердится и жжет беспощадно. На заходе оно устает и хочет только одного: поскорее закатиться в свое жилище на берегу моря. Мать уже приготовила ему ужин - хлеб, мясо, вино. Никто не смеет нарушать трапезу Солнца. В это время оно рассказывает матери обо всем, что за день увидело на земле. После ужина оно приходит в доброе расположение духа и вскоре ложится почивать. Утром его пробуждает Денница, первая звезда на небосклоне.
Существует предание: когда Солнце готово выйти из своих чертогов, чтобы совершить дневную прогулку по белому свету, вся нечистая сила собирается и выжидает его появления, надеясь захватить божество небесного огня и умертвить его. Но при одном приближении Солнца нечисть разбегается, чувствуя свое бессилие.
Книги и предания
Отреченные (отменные) книги
Так именовались в древности "волшебные, чародейные, гадательные, и всякие от церкви возбраняемые книги и писания" привезенные на Русь из Византии и отчасти с Запада; к ним причислялись и те листы и тетрадки, в которых записывались народные заговоры, приметы, поверия и суеверные наставления.
Официально запретными и подлежащими немедленному уничтожению огнем признавались:
"Остролог" (другие названия: "Мартилой", "Острономия", "Звездочетец" и "Зодий"). В узаконении о ложных книгах сказано так: "Звездочетец" - 12 звезд; другой "Звездочетец", ему же имя "Шестодневец": в них же безумные люди верующие волхвуют, имут дней рождений своего, санов получения и уроков житию".
Это - сборник астрологических замечаний о вступлении солнца в различные знаки зодиака, о влиянии планет на счастье новорожденных младенцев (то же что "Рожденник", "Родословие"), а также на судьбы целых народов и общественное благоденствие: будет ли мор или война, урожай или голод, повсеместное здравие или моровая язва.
"Громник" или "Громовник" - заключает в себе различные, расположенные по месяцам, предзнаменования (о состоянии погоды, о будущих урожаях, болезнях и прочем), соединяемые с громом и землетрясением; к этому присоединяются иногда и заметки "о состоянии луны право или полого", с указанием на значении таких признаков в разные времена года.
"Молник"("Молнияник") - здесь собраны сведения, в какие дни месяца что предвещает удар молнии.
"Коледник" ("Колядник") - содержит в себе приметы, определяемые по дням, на какие приходится рождество Христово (праздник Коляды), например: "Аще будет Рождество Христово в среду - зима велика и тепла, весна дождева, жатва добра, пшеницы помалу, вина много, женам мор, старым пагуба".
"Мысленник" - вероятно то же самое, что "Разумник", содержащий сказания о создании мира и человека.
"Волховник" - сборник суеверных примет," еже есть се: храм трещит, ухозвон, воронограй, куроклик, окомиг, огонь бучит, пес выет" и прочее.
"Метание" ("Метаньеимец", или "Розгомечец") - книга гаданий посредством жребия.
Существовали также книги: "Записка о днях и часах добрых и злых" "Сносудец" ("Сонник") и др.
К сожалению, большинство отреченных книг было беспощадно истреблено еще при Алексее Михайловиче, отце Петра Великого: они сжигались возами, и судить об их содержании можно лишь по названию.
Наиболее древними преданиями являются предания Сварогова цикла.
Это предание о первом мире - мире Сварога и его детей, живших вместе на нашей планете Земля, называвшейся тогда Перстью.
Сварог есть творец всего мира, а дети его - Сварожичи. Этот мир - первое творение Сварога. Мир, в котором мы живем сейчас, - второе творение Сварога, как и мы, живущие в нем люди. По этому преданию, первый мир был рай, или, как его называли славяне, Ирий или Ярий, то есть светлый, яркий, лучезарный мир, в котором жили Сварожичи.
В те времена, гласит предание, весь мир пребывал в спокойствии и тишине. Сварожичи жили радостно и счастливо. А так как мир освещался всегда лазурным светом и ночи не было, то не было и тайн и секретов, а с ними не было и зла. Тогда на земле царила вечная весна, и природа была настолько богата, что Сварожичи не работали, как нынешние люди, чтобы пропитаться.
Так продолжалось долгое время, пока Сварог - Творец не отлучился с Перси - Земли и не ушел творить звездные миры. За себя он оставил старшего Сварожича - Денницу, которому и поручил управлять Сварожичами и всем Лазурным миром. Тогда Деннице пришла мысль попробовать творить, как это делал сам Сварог. Денница сотворил людей, помощников себе, начал с ними править Лазурным миром. Но поскольку люди не обладали свойствами и знаниями Сварожичей, они начали делать ошибки, и от этих ошибок произошло в Лазурном мире первое зло.
Против зла и действий Денницы восстали все Сварожичи, кроме тех, кто подчинялся Деннице непосредственно. Недовольства против Денницы породили столкновения, а столкновения разделили весь Лазурный мир на два воюющих лагеря: Денницу и его приверженцев - и верных заветам Сварога Сварожичей.
Разгневанный борьбой, Денница решил захватить чертоги Сварога и уничтожить защищавших их Сварожичей, верных Сварогу.
Началась война. Верные Сварогу Сварожичи: Перун, Велес, Огонь, Стрибог и Ладо - крепко держались в чертогах Сварога. Перун, сотрясая небеса, громом и молнией сбрасывал нападающих с Лазоревых небес, где стоял чертог Сварога. Вихрем - ураганом сбивал их Стрибог. Огонь жег - палил бунтующих, и те, обожженные падали на Персть. Велес и Ладо победными песнями поддерживали защитников, бросаясь в бой с врагами во все места, где враг одолевал защитников.
И вот прибыл Сварог. Простер свою десницу, и все замерло. Взмахнул - и все бунтовщики, как горящие звезды, посыпались дождем с небес на разрушенную Персть. Горящей звездой сверкнул падающий Денница - и вместе со своими единомышленниками пробил землю, и земля поглотила в своей пучине бунтующих.
Так погиб первый мир, первое творение Сварога. Так погиб первый мир, первое творение Сварога. Так родилось зло. И поднял Сварог свой чертог ввысь, и защитил его ледяной твердью. А поверх тверди сотворил новый Лазоревый мир и перенес туда Рай - Ирий и провел туда новую дорогу - Звездный путь, по которому течет Рая- река, чтобы этим путем достойные Рая - Ирия могли достичь его . И залил водою горящую Персть и из разрушенного , погибшего Лазоревого мира создал новый мир , новую природу , и назвал его Землею , что значит " пребывать в страдании ". И повелел Сварог всем бунтовщикам искупить свой грех и забыть свое прошлое, рождаться людьми и в страданиях только совершенствоваться, чтобы достичь, что утеряли, и вернуться очищенными к Сварогу, в Рай - Ирий.
По другому преданию, Сварог повелел Деннице стать светилом дня до окончания веков, чтобы освещать новый мир - Землю, оказывать людям помощь, согревать их сердца, чтоб через это тепло люди почувствовали правду - и в этом было искупление Денницы, породившего зло среди Сварожичей. Поэтому его стали величать Дажбог, ибо он давал тепло, траву для скота и хлеб для людей, и сами люди, памятуя, что они потомки первых людей, сотворенных Денницей, величали себя Дажбоговы внуки.
Перуну и Стрибогу повелел Сварог быть защитниками земной правды и хранителями ее, защитниками людей и всего живущего. Перуну еще было поручено изливать семя - жизнь на Землю, а Стрибогу - гнать тучи по лесам, полям и лугам, чтобы из них изливалось семя - жизнь, а в знойные дни навевать прохладу природе и уставшим людям. В дни же несчастий и горя нестись бураном, ураганом, чтобы напоминать людям, что их удел жить в правде, а не во зле. Мудрому Велесу, или Влесу, - учить знаниям людей, учить порядку в жизни, труду, счету и письму, слагать песни и былины.
Лишь в начале XIX века стало известно о существовании Велесовой (Влесовой) книги.
Это перевод священных текстов новгородских волхвов IX века, в которой рассказана древнейшая история славян и других народов. Славяноведы узнали о ней лишь в нынешнем веке, да и то - до нас дошло очень немного дощечек с непонятными, трудно поддающимися расшифровке письменами. К сожалению, от единственного в мире священного текста славянской ведической религии мало что сохранилось, но ценность "Влесовой книги" не измерима. Она разрешает давний спор о происхождении славян, восстанавливает целый пантеон прежде неведомых языческих богов, которым поклонялись наши предки. Согласно "Влесовой книге", их было великое множество: Сварог, Перун, Свентовид, Чернобог с Белбогом. Велес, Хорс, Стрибог, Вышень, Леля, Коляда, Удрзец, Сивый Яр, Белояр, Ладо, Купала, Сенич, Житнич, Зернич, Студич, Лютич, Ледич, Птичич, Зверинич, Дождич, Ветрич, Травич, Родич, Водич, Звездич, Горич, Страдич, Спасич, Мыслич, Ратич, Стринич, Симаргл, Огнебог ...
Некоторые имена нам знакомы, о смысле других можно догадаться, ну а многие останутся покрыты вечной тайной, как и происхождение "Влесовой книги", ее подлинность или мнимость - как и вообще вся загадочная, неисследованная, непонятная и величественная история и мифология славянских народов.
Вначале Велесова книга призывает склониться перед Триглавом. Триглав - это Сварог, Перун и Святовит.
Сварог - "старший бог Рода божьего", - он - "родник всему Роду."
Родом древние славяне называли всю Вселенную, включающую в себя всех богов - и небесных и пекельных. Род выступал в двух ипостасях: как бог Вселенной, и как домашний бог - предок, пращур. В обеих своих ипостасях он упоминается и в Велесовой книге. Род - отец и мать всех богов, в сущности - это сама Вселенная.
Сварог, так же как и Род, - это небесный источник, родник, который "течет из крыни", небесного источника жизни. Сварог является и небесным кузнецом. От его ударов по наковальне разлетаются искры - молнии. Подобным образом - с молотом либо с мечом в руках - славяне видели и Перуна.
Перун - Грозное славянское божество. Он почитался производителем всех воздушных явлений: рука его управляла громом и молниями. Истукан сего божества был сделан не из одного вещества: стан был вырезан из дерева; голова вылита из серебра; уши и усы изваяны из золота; ноги же выкованы из железа; в руке держал нечто, похожее на молнию, которую представляли вместе составленные рубины и карбункулы. Перед ним горел неугасимый пламень, за небрежение коего жрец наказывался смертью, состоящую в сожжении его как врага божества сего. Из посвященных ему вещей были целые леса и рощи, из коих взятие всякого сучка почиталось достойным смерти святотатством.
В 988 году, когда князь Владимир принял христианскую веру, он повелел истребить все кумиры, и Перун, как важнейший из богов, получил и большее наказание перед прочими богами. В Киеве привязали его к лошадям и таким образом тащили по городу до реки, а между тем двенадцать молодых людей били его палками, а потом бросили в реку. Однако жрецы его долго бежали по берегу с криками: "Выдыбай (то есть выплывай), боже!"
В Новгороде Великом, до утверждения там культа Перуна, существовало святилище Бога - Коркодила. Новгородские гусли, древнерусский ритуальный инструмент, украшались изображением жертвоприношения некоему ящеру.
О низвержении же Перуна в Новгороде рассказывают вот что.
Процессия была здесь такая же, что и в Киеве; только новгородский Перун отличался от первого тем, что он до глубины сердца проникнут был своею участью; и в то время как его влекли по городу, не мог он удержаться, чтоб не воскликнуть громко: "О горе мне! Вчере еще меня почитали, а ныне посрамляют!" Когда с моста низвергли его в реку, то, говорят, поплыл он против стремления воды, бросил от себя палку и вскричал: "Жители новгородские! Это оставляю вам в память мою!" Наконец, утомясь от плавания, Перун пристал к берегу в некотором удалении от Новгорода.
В память сего на том месте построен был монастырь, названный Перунским.
Некоторые русские летописи повествуют, что долгое время потом юноши новгородские собирались в известный день и били друг друга палками; они утверждали, что это было сделано в воспоминание о брошенной Перуном палки.
Святовит - бог неба и света у западных славян. Четырехглавое изваяние Святовита стояло в главном святилище балтийских славян в Арконе на острове Руян. Судя по Велесовой книге, почитали Святовита не только в западных славянских землях, но и в Северной Руси и в Новгороде. Эта вера была принесена в Новгород переселенцами из западных земель - ободритами, руянами.
Древние славяне верили в единого небесного Бога, но называли его разными именами: Сварогом, Перуном, Святовитом - и, наконец, Триглавом, то есть - Троицей.
Значит, Сварог - Бог отец, Перун - сын, Святовит - святой дух. Они составляют дохристианскую Троицу. Велесова книга говорит о "Великой тайне" триединства Перуна, Сварога и Святовита. Остальные боги подчиняются Небесному Вседержителю - Триглаву.
Есть и исторические свидетельства о почитании древними славянами Триглава. Культ Триглава был известен у поморянских славян, в первых городах Поморья в Щетине и Волыне главные храмы были посвящены Триглаву. Щетинские жрецы учили, что Триглав их высший Бог и что Он благосклонен к человеческому роду.
Велес - бог скотоводства и богатства, бог хозяйской мудрости, в своей хтонической ипостаси - проводник в загробный мир.
В раннем своем воплощении, еще в палеолитической древности, Велес считался звериным богом и принимал облик медведя. Он был покровителем охотничьей добычи, "богом мертвого зверя".
Это в его честь рядятся в звериные маски и тулупы на святки и на масляницу: в прежние времена в эту пору отмечали комоедицы, праздник пробуждения медведя. Это были Велесовы дни славянского языческого календаря.
В бронзовом веке, в пору пастушьих переселений, Велес - медведь сделался в народном сознании покровителем домашних животных и богом богатства -" скотьим богом".
В древнем Киеве кумир его стоял на Подоле, в нижней части города, и пользовался величайшим почитанием наших далеких праотцов.
Купало - божество, истукан которого стоял в Киеве. Это веселый и прекрасный бог, одетый в легкую одежду и держащий в руках цветы и полевые плоды, на голове имеющий венок из ярких, желтых цветов - купальниц, бог лета, полевых плодов и летних цветов.
Купало причисляли к знатнейшим богам. Он почитался третьим после Перуна и вторым после Велеса: ибо, после плодов скотоводства, земные плоды всего более служат человеку и составляют его богатство. В начале жатвы, т. е. 24 июня, приносили ему жертвы.
Тогда на полях зажигали большие костры; а юноши и девицы, цветами увенчанные и перепоясанные, плясали около огня при радостном пении; наконец, скакали они и гнали свое стадо через огонь, думая через то обезопасить свое стадо от леших, или лесных духов, распевая:
Купала на Ивана!
Купала на Ивана!
Бежал Иван -
Да в воду упал!
Купала на Ивана!
Купала на Ивана!
Доселе еще те святые, коих именины празднуются в этот день российской церковью, сохранили от идола Купалы прозвания свои: Иван Купала и Аграфена - купальница.
Славянские боги были грозны, но справедливы, добры. Они как бы родственны людям, но в то же время призваны исполнять все их чаяния. Перун поражал молнией злодеев, Лель и Лада покровительствовали влюбленным, Чур оберегал границы владений, Припекало приглядывал за гуляками...
Служители языческих богов
Всякая народная вера предполагает обряды, совершение которых поручается избранным людям, уважаемым за их добродетели и мудрость. Это посредники между народом и духом или божеством. Такие люди назывались волхвами, жрецами, ведунами и ведуньями.
Не только в капищах, но и при всяком освященном древе, при всяком святом источнике находились хранители, которые жили подле, в маленьких хижинах, и питались остатками жертв, приносимых божествам. Жрецы - волхвы руководили обрядами языческого богослужения, приносили жертвы от имени всего народа, составляли мудрые календари, знали "черты и резы" (древняя письменность), хранили в памяти историю племен и стародавние предания, мифы.
В составе жреческого сословия было много различных разрядов. Известны волхвы - облакопрогонители или облакопрогонники, которые должны были предсказывать - и своим магическим действием создавать необходимую людям погоду. Были волхвы - целители, лечившие людей средствами народной медицины; позднейшие церковники признавали их врачебные успехи, но считали грешным обращаться к ним. Существовали волхвы - хранители, которые изготовляли различные амулеты - обереги и изображения богов. Волхвы - кощунники - так назывались сказители "кощун", древних преданий и эпических сказаний. Сказителей называли также "баянами" - от глагола "баять" - рассказывать, петь, заклинать.
Кроме волхвов существовали и женщины - колдуньи, ведьмы (от "ведать" - знать), чаровницы, "потворы".
Жрецы пользовались народным уважением, имели исключительное право отпускать длинную бороду, сидеть во время жертвоприношений и входить в святилище во всякое время. Правители народа приветствовали почтительность к жрецам. Многие жрецы за свою близость к богам получали неограниченное доверие народа и приобретали огромную власть.
Так первосвященник Рюгенский, уважаемый более самого короля, правил многими славянскими племенами, которые без его согласия не дерзали ни воевать, ни мириться; налагал подати; содержал сильную армию, и ни единое народное решение не могло быть принято без его согласия, хотя он был всего лишь устами бога на земле.
Жрецы приносили богам жертвы и предсказывали будущее.
Место приношения жертв богам и божествам называлось капищем или требищем. Святилища под открытым небом нередко были круглыми, состоящими из двух концентрических валов, на которых разводились круговые костры. Во внутреннем кругу ставились идолы, обычно деревянные; здесь горел жертвенник и здесь "жрали бесам", то есть приносили жертвы богам. Это именовалось капищем. Внешний круг, вероятно, предназначался для потребления жертвенной ритуальной пищи и назывался требищем. Круглая форма святилищ определила их название хоромами (от "хоро" - круг), а в ином произношении - храмами. Позднее христианские церковники удержали это древнее слово за православными ритуальными зданиями, хотя их форма и не соответствует этимологии слова "храм".
Порою славяне служили своим богам прямо в лесу или в горах, на берегах рек или моря, например, Студенец сам был святилищем, да и каждый омут, в котором мог затаиться водяной, каждая березка, где качались русалки, была капищем. Волхвы в присутствии народа совершали обряды веры на природных алтарях, которыми служили огромные камни, величавые деревья, вершины гор. Но с течением времени, желая сильнее воздействовать на людей и почтительнее служить богам, Жрецы защитили своих кумиров от дождя и снега кровлею, и такое простое здание было названо храмом. Позднее славяне стали строить высокие деревянные храмы, украшая их резьбою.
Большинство славянских земель окружали леса, но северо - западные племена жили на берегу моря или в горах, где было много камня для строительства еще более величественных и прочных храмов. Путешественники тех времен оставили восхищенные отзывы об этих святилищах.
В святилищах возвышалась статуя бога, которому сей храм был посвящен. Например, в древнем городе Штетине, по отзывам древних путешественников, было четыре храма, и главный из них отличался своим художеством, украшенный внутри выпуклыми изображениями людей, птиц и зверей, так сходных с природою, что они казались живыми. Краски с внешней стороны храма не смывались дождем, не бледнели и не тускнели.
Следуя древнему обычаю предков, жители города отдавали в храм десятую часть своей воинской добычи и оружие побежденного врага. В святилище хранились серебряные и золотые чаши, из которых в торжественных знатные люди ели и пили, рога буйволов, оправленные золотом: они служили и чарами и трубами.
Прочие драгоценности, там собранные, удивляли своим богатством. В трех других капищах, не столь украшенных и менее священных, были вокруг стен поставлены лавки, так как славяне любили собираться в храмах для обсуждения важных дел, а так же для пиров и веселья.
Описывают, что и деревянный храм Арконский был срублен весьма искусно, украшен резьбою и живописью; одни врата служили для входа в его ограду; внешний двор, обнесенный стеною, отделялся от внутреннего только пурпурными коврами, развешанными между четырьмя столбами, и находился под одной с ним кровлею. В святилище стоял идол Святовида, а в отдельном здании хранились казна и драгоценности.
Храм в Ретре, также деревянный, славился изображениями богов и богинь, вырезанных на внешних его стенах; внутри стояли кумиры в шлемах и латах, а в мирное время там хранились знамена. Это место окружал дремучий лес: сквозь просеку, вдали, виднелось море в виде грозном и величественном.
Славяне с уважением относились к святыням храмов и даже в неприятельских землях старались не осквернять их.
В древнейшие времена славяне убивали во имя богов животных, но порою обагряли свои требища кровью пленников или выбранных по жребию несчастных. Это было свойственно в те немилосердные времена, ибо жизнь человека тогда не дорого ценилась: слишком много опасностей подстерегало людей на их жизненном пути.
Очень интересны жертвенные обряды славян.
До нас дошли две старинные обрядные песни восточных славян. Первая из них поется во время ночного шествия, служащего изгнанию "коровьей смерти" (злое существо, несущее гибель всему крестьянскому стаду). В ней изображается умилостивительное жертвоприношение, при котором произносится проклятие на смерть (заклинается смерть):
...Старцы старые...
Колят, рубят намертво
Весь живот поднебесной.
На крутой горе, высокоей,
Кипят котлы кипучие.
В тех котлах кипучих
Горит огнем негасимым
Всяк живот поднебесной.
Вокруг котлов кипучих
Стоят старцы старые,
Поют старцы старые
Про живот, про смерть,
Про весь род человечь.
Кладут старцы старые
Всему миру животы долгие.
Как на ту ли злую смерть
Кладут старцы старые
Проклятие великое.
В другой песне - святочной, изображено приготовление к жертвенному закланию козла на Коляду (воплощение исконно повторяющегося годового цикла), что несомненно подтверждает как повторяющийся в песне несколько раз припев: "Ой колядка!", так и прямое указание в песне на пение молодцами и девицами "песен колядушек":
За рекою за быстрою,
Ой колядка, ой колядка!
Леса стоят дремучие,
В тех лесах огни горят,
Огни горят великие,
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые,
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы
Поют песни колядушки.
Ой колядка, ой колядка!
В середине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий,
Возле котла козел стоит,
Хотят козла резати.
Ой колядка, ой колядка!...
По совершении общественного жертвоприношения следовало съедение мяса жертвенного животного - жертвенная трапеза (пиршество) и попойка с играми, песнями и плясками.
В песне, исполняемой при изгнании "коровьей смерти", старцы, прежде чем приступить к закланию животных,
Ставят столы белодубовые,
Стелят скатерти браные.
Очевидно, в этих стихах изображены приготовления к предстоящему жертвенному пиршеству. Мясо жертвенных животных варится в "котлах кипучих", с тем, чтобы впоследствии быть съеденным жертвователями. Такое же назначение, несомненно, имеет и мясо упоминаемого в святочной песне козла, обреченного на заклание. Его собираются резать возле пылающего костра и кипящего "котла горючего". В некоторых местах России крестьяне при запашке варят брагу, носят в церковь освящать часть баранины, черного петуха и хлебы, и потом пируют сообща целой деревней. Кроме того, существует обычай, в известные праздничные дни, например, Ильин день, Петров день, день Прокопия - жатвенника и прочие, убивать и затем варить или жарить и съедать купленного на общественный счет быка, теленка или барашка, резать и съедать "рождественского кабана", "пасхального барашка" и тому подобное.
Все это представляет несомненные остатки языческих жертвоприношений со следовавшими за ними общественными пирами. Барашка, зарезанного в день Прокопия - жатвенника, едят с песнями и плясками. Несъедобные части жертвенного животного (голова, кости, внутренности и прочее), по совершении над некоторыми из них гадания, если оно входило в обряд жертвоприношения, вероятно, зарывались в землю, сжигались или топились в воде, или же, наконец, сохранялись как чудодейственный талисман. На это указывают ныне соблюдаемые обычаи зарывать кости пасхального барашка на нивах, с целью предохранения последних от града, или сберегать, и затем бросать их в огонь во время грозы, что бы молния не ударила в избу, зарывать в укромном месте кости рождественского кабана, также кости зарезанного под новый год поросенка, топить перья, внутренности и кости "кур - троецыплятниц" и тому подобное.
Пиры и попойки естественно соединялись с играми и песнями: "Схожахуся на игрища, - пишет Нестор, - на плясанья и на все бесовские игрища", и в другом месте: "но сими дьявол льстит и другими нравы, всяческими лестьми, прибавляя ны от Бога, трубами и скоморохи, гусльми и русальи".
У северных славян жрецы гадали с помощью коней. В Арконском храме держали белого скакуна, и люди не сомневались, что Святовид ездит на нем каждую ночь. Ожидая какого - то важного пророчества, коня принуждали переступать через копья: если он ступал правою, а не левою ногой, народ ожидал славы и богатства, всяческой удачи. Ну а в Штетине такой конь - пророк был вороной и предвещал успех, если ни разу не касался ногами девяти копий, когда перешагивал через них. В Ретре гадатели обращались к земле, к ее недрам. Некоторые жрецы, вопрошая будущее, бросали на землю три маленькие дощечки, у которых одна сторона была черная, а другая белая: Если они ложились вверх белою, то обещали что - то хорошее; черная же предвещала беду.
Праздники
Уже около двух тысяч лет известны славянские календари. На одних из них "чертами и резями" воспроизводился весь год, на других - его летняя или зимняя часть, отмечались главные празднества.
В древности год начинался 1 марта, когда праздновали Авсень (Овсень, Таусень, Усень). Чтобы закликать весну, выпекали из теста "жаворонков", "куликов", дети забирались с ними на крыши сараев, на деревья и призывали теплую раннюю весну. Тем временем взрослые собирались на пригорках, пели "веснянки", обращаясь к аистам и журавлям: скорее несите на крыльях благодатное весеннее времечко. На берегах рек раскладывали костры, водили хороводы. С крыш домов сбрасывали снег, талою водою поили больных. И наконец при всеобщем ликовании сжигали чучело Мары - олицетворение смерти и зимы.
Спустя три недели, в день весеннего солнцестояния, справляли веселую разгульную Масляницу. Обычно облачали соломенную куклу в кафтан, надевали шапку, обували лапти и усаживали в большие сани, куда впрягали несколько лошадей. За санями шествовали ряженые, причем девушки были в мужской одежде, а парни - в женской. Объехав всю деревню, направлялись в соседнюю, где буйствовали весь следующий день. А на третий день Масляницу сжигали - с шуточками, непристойными выкриками, бранью и глумлением над раздетым чучелом. В конце недели поминали предков, выпускали на волю птиц из клеток, окуривали одежду над кострами - то, было, начало как бы новой жизни, прощание с зимою, подготовка к лету.
Зеленые Святки или Семик, - праздник подрастающих семян, молодой листвы, первых цветов. В эту "русальную неделю", когда начиналось лето красное, веселье не утихало ночью и днем. "Похороны русалок", "Похороны кукушки", "Похороны Костромы" - этими ритуалами прощались с весною, а наступившее лето олицетворяла береза. Ее ветками украшали жилища, а само дерево - цветными лентами и полотенцами; иногда березоньку обряжали в платье и водили вокруг нее хороводы. В Семицкую неделю поминают усопших и совершается обряд крещения кукушек (наши древние верования рисуют человеческую душу в образе кукушки; в народных украинских песнях кукушка прилетает горевать над умершим; она - олицетворение сердечной печали по покойникам. В свадебной песне невеста - сирота посылает кукушку за своими умершими родственниками, чтобы они пришли с того света благословить ее на новое счастливое житье). Девицы приходят в рощу, отыскивают две плакучие березки, надевают на них венки из цветов, нагибают и связывают их ветви разноцветными лентами, платками и полотенцами в виде венка; над венком кладут траву - кукушку или рукодельное чучело птицы, а по сторонам привешивают кресты. Две девицы, желающие покумиться (крестить кукушку), должны обойти вокруг этих берез - одна навстречу другой, потом трижды поцеловаться сквозь венок и сквозь венок же передать друг дружке желтое или красное крашеное яйцо.
Хоровод в это время поет:
Ты кукушка ряба,
Ты кому же кума?
Покумимся, кумушки,
Покумимся, голубушки!
Названные кумушки обмениваются крестами и кольцами, а "кукушку" разделяют на три части и хранят у себя на память о кумовстве. Затем всегда следует веселое пиршество, необходимой принадлежностью которого бывает яичница.
Те, которые покумились на Семик, ходят на Троицын день развивать венки или бросать их в воду, при чем поют:
Раскумимся, кумушки!
Раскумимся, голубушки!
Да йо, йо -
Семик да и Троица!
От Зеленых Святок до праздника Купалы - рукой подать. Купало - божество лета, полевых цветов и плодов. К этому времени все травы набирают целебную и сверхъестественную силу, поэтому в Купальскую ночь и на следующий день следовало запастись лечебным зельем впрок.
В ночь на Ивана Купалу искали в лесу заветный цветок папоротника, дабы отыскивать плоды. Велик был соблазн разбогатеть в одночасье - но и опасности подстерегали смельчака немалые, ибо Купало - еще и празднество водяных, леших, ведьм, русалок, колдунов.
После дня Перуна (20 июля) следовали праздники урожая: медовый Спас, горохов день, хлебный Спас, овсяница, складчины и братчины - вплоть до Покрова дня (1 октября), когда земля уже покрывалась снегом.
Самый длинный и самый шумный ежегодный праздник на Руси - зимние Святки (с 25 декабря по 6 января). Солнце поворачивало на лето, хотя зима все еще была впереди. Первые шесть вечеров Святок были "святыми", последующие шесть - "страшными", ибо нечисть разного рода пускалась в разгул и всячески вредила людям. На Святках гадали о будущем урожае, о женихах и невестах, о собственной судьбе.
В 1492 г., когда исполнилось семь тысяч лет от мифического сотворения мира, Новый год перенесли на 1 сентября, а позднее - на 1 января. Однако праздники и связанные с ними обряды сохранились на Руси, как и в старину.
Времена года
В последовательных превращениях природы древние племена усматривали не проявление естественных законов, а действие одушевленных сил - благотворных и враждебных, их вечную борьбу между собою, торжество то одной, то другой стороны. Поэтому времена года представлялись нашим предкам не отвлеченными понятиями, но живыми воплощениями стихийных богов и богинь, которые поочередно нисходят с небесных высот на землю и устраивают на ней свое владычество. По указаниям старинных пасхалий (календарей), "весна наречется, яко дева, украшена красотою и добротою, сияющее чудно и преславне... Лето же нарецается муж тих, богат и красен, питая многи человеки и смотря о своем дому, и любя дело прилежно, и без лености возстая заутра до вечера и делая без покоя. Осень подобна жене уже старе и богате и многочадне; иногда печальна от скудости плод земных и глада человеком, а иногда весела сущи, рекше ведрена и обильна плодом всем, и тиха и безмятежна. Зима же подобна мачехе злой и нестройной и нежалостливой, яре и немилостиве; егда милует, но и тогда казнит; егда добра, но и тогда знобит, подобно трясавице, и гладом морит, и мучит грех ради наших".
Зима дышит на все встречное таким леденящим дыханием, что даже нечисть, о которой добрые люди боятся вспоминать на ночь, (а если кто и обмолвица ненароком, то тут же оговаривает свою ошибку словами: "Не к ночи будь помянут!"), даже все духи тьмы торопятся укрыться подобру - поздорову куда - нибудь подальше да поглубже от краснощекой, белолицей красавицы, замораживающей своими поцелуями кровь в жилах. Слуги Зимы - метели, вьюги, поземки - поползухи. Длинной свитою тянутся они по следу госпожи, просят у нее заделья, и уж когда дает им Зима работу, крутятся над землей снежные вихри, метут метели, бушуют бураны. Зима старается, чтобы все вокруг было белым - бело, снежным - снежно. В самом начале своем несет Зима всем людям веселые, светлые праздники: Рождество, Новый год, Крещение. Однако идет время, Зима стареет, и тогда жди от нее пакостей вроде Коровьей Смерти - болезнетворной, злобной старухи, которая в феврале особенно старается проникнуть в деревни. Да и лихоманки - лихорадки, злобные сестры, особенно свирепствуют зимою. И к марту - месяцу, накануне прихода Весны - Красной девицы, Зима в народном представлении обращается в уродливую, зловредную старуху, которую мы мечтаем как можно скорее спровадить туда, откуда пришла: за гора - за моря, в снеговые, ледяные хоромы, чтобы насладилась теплом уснувшая земля, пробудилась и расцвела.
Поэтические олицетворения времен года шли из глубокой древности и принадлежали славянам наравне со всеми другими родственными племенами.
Более наглядные олицетворения времен года встречаем у белорусов. Весну они называют Ляля, лето - Цеця, осень - Жыцень, зиму - Зюзя.
Леля представляется юной, красивой и стройной девой; существует поговорка: "Пригожа, як Ляля!" В честь ее празднуют накануне Юрьева дня, и праздник этот известен под именем Ляльника. На чистом лугу собираются крестьянские девушки; избравши самую красивую подругу, они наряжают ее в белые покровы, перевязывают ей руки, шею и стан свежей зеленью, а на голову надевают венок из весенних цветов: это и есть Ляля.
Она садится на дерн; возле нее ставят разные припасы (хлеб, молоко, масло, творог, сметану, яйца) и кладут зеленые венки; девицы, взявшись за руки, водят вокруг Ляли хоровод, поют обрядовые песни и обращаются к ней с просьбой о хорошем урожае. Ляля раздает им венки и угощает всех приготовленными яствами.
Венки и зелень, в которые наряжалась Ляля, сберегают до следующей весны.
Цеця - дородная красивая женщина; в летнюю пору она показывается на полях, убранная зрелыми колосьями, и держит в руках сочные плоды.
Жыцень представляется существом малорослым, худощавым, пожилых лет, с суровым выражением лица, с тремя глазами и всклоченными, косматыми волосами.
Он появляется на нивах и огородах после снятия хлеба и овощей и осматривает: все ли убрано как следует в добром хозяйстве. Заприметив много колосьев, не срезанных или оброненных жнецами, он собирает их, связывает в сноп и переносит на участок того хозяина, где хлеб убран начисто, то есть с бережливостью; вследствие этого на будущий год там, где Жыцень подобрал колосья, оказывается неурожай, а там, куда перенес он связанный сноп, бывает обильная жатва.
Когда Жыцень странствует в виде нищего и при встрече с людьми грозит им пальцем, это служит предвестием всеобщего неурожая и голода в следующем году. Во время осенних посевов он незримо присутствует на полях и утаптывает в землю разбросанные зерна, чтобы ни одно не пропало даром.
Зюзя - старик небольшого роста, с белыми что снег волосами и длинной седой бородою, ходит босой, с непокрытою головою, в теплой белой одежде и носит в руках железную булаву. Большую часть зимы проводит он в лесу, но иногда заходит и в деревню, предвещая своим появлением жестокую стужу.
Природа и животные в славянской мифологии
Животные
У южных славян существует поверие: давным - давно все животные были людьми, но впоследствии, те из них, кто приносил ложные клятвы, оскорблял мать, злодействовал, насильничал, были обращены в животных, рыб и птиц.
Любое животное видит все, слышит все и даже все предвидит; более того, оно знает и то, что чувствует человек. Этот божественный дар получен взамен дара речи. Впрочем, будучи лишены человечьей речи, животные разговаривают между собой. Рыбы, растения, даже камни когда - то были наделены речью, свободно общались друг с другом. Недаром же существуют пословицы: "И у горы есть глаза", "И стены имеют уши", "И камни говорят".
Своим неуклюжим обликом запечатлелся во многих пословицах, поговорках, прибаутках и загадках лесной воевода медведь. Его русский народ окрестил Мишкой, Михайлой Иванычем, Топтыгиным. Если его не трогать, незлобив и даже добр он по - своему, по - медвежьему. Но охотникам, выходящим на него с топором да с рогатиной, совсем напрасно полагаться на его доброту: того и гляди из "косолапого мишки" превратится в свирепое лесное чудовище. "Отпетыми" зовут завзятых медвежатников, при каждом выходе на охоту провожая их как на смерть. "Медведь - лешему родной брат, не дай бог с ним встренуться!" - говорят лесные жители. По медвежьему хотению и зима студеная длится: как повернется он в своей берлоге на другой бок, так и зиме ровно половина пути до весны осталась.
Патрикеевною и Кумушкой зовет народ лису. "Лисой пройти" равносильно со словом схитрить; есть даже особое слово - "лисить". Лиса - слабосильнее волка да, благодаря своей хитрой повадке, куда сытее его живет.
Она - "семерых волков проведет": как ни стереги собака от нее двор, а курятинки добудет. "Лиса и во сне кур у мужика во хлеве считает!", "У лисы и во сне ушки - на макушке!", "Где я лисой пройдусь, там три года ауры не несутся!", "Кто попал в чин лисой, будет в чине - волком!", "Когда ищешь лису впереди, она - позади!", "Лиса все хвостом покроет!" - перебивают одна другую старинные пословицы и поговорки. "У него лисий хвост!" - говорится о льстивых хитрецах.
Воплощением слабости и робости является заяц. "По лесу - лесу лисье жаркое в шубке бежит!" - говорят про него. "Труслив, как заяц!" - говорят в просторечии о робких не в меру людях. Заяц не только воплощение трусости, но и олицетворение быстроты. Поэтому быстрое, едва уловимое мелькание отблеска солнечных лучей на стенах, потолке и полу называется зайчиком. Это название в народе относится и к синим огонькам, перебегающим по горящим углям.
Простонародное суеверие не советует вспоминать о зайце во время купания: водяной утопить за это может.
Удивительно, но заяц издревле был еще и воплощением сладострастия, мужской силы. Как поется в одной из хороводных песен:
Заюшка, с кем ты спал да ночевал,
Беленький, с кем ты спал да ночевал? -
Спал я, спал я, пане мой,
Спал я, спал я, сердце мой,
У Катюхи - на руке,
У Марюхи - на грудях,
А у Дуньки вдовиной на всем животе.
До сих пор в народе верят: зайца увидеть во сне - к скорой беременности. А у южных славян, для подмоги способу естественному, еще надо выпить кровь молодого зайца.
Самый любимый и важный персонаж в славянской мифологии с древнейших времен и до наших дней - Мать - Сыра Земля.
Мать - Сыра Земля представлялась воображению язычника, обожествлявшего природу, живым человекоподобным существом. Травы, цветы, кустарники, деревья казались ему ее пышными волосами; каменные скалы признавал он за кости; цепкие корни деревьев заменяли жилы, кровью земли была сочившаяся из ее недр вода. И, как живая женщина, она рождала существ земных, она стонала от боли в бурю, она гневалась, учиняя землетрясения, она улыбалась под солнцем, даруя людям невиданные красоты, она засыпала студеною зимою и пробуждалась по весне, она умирала, обожженная засухой. И, точно к истинной матери, прибегал к ней человек во всякую пору своей жизни. Припадет богатырь к сырой земле - и преисполнится новых сил. Ударит в землю копьем - и она поглотит черную, ядовитую змееву кровь, воротив жизнь загубленным людям.
Кто не почитает земли - кормилицы, тому она, по словам пахаря, не даст хлеба - не то что досыта, а и в впроголодь; кто сыновьим поклоном не поклониться Матери - Сырой Земле, на гроб того она ляжет не пухом легким, а тяжелым камнем. Кто не захватит с собою в дальний путь горсти родной земли - никогда не увидит больше родины, верили наши предки.
Больные в старину выходили в чистое поле, били поклоны на все четыре стороны, причитывая: "Прости, сторона, Мать - Сыра Земля!" "Чем заболел, тем и лечись!" - говорится в народе , и советуют старые люди выносить тех, кто ушибся - разбился, на то самое место и молить землю о прощении.
Земля и сама по себе почитается в народе целебным средством: ею, смоченной в слюне, знахари заживляют раны, останавливают кровь, а так же прикладывают к больной голове. "Как здорова земля, - говорится при этом, - так же и моя голова была бы здорова!"
"Мать - Сыра Земля! Уйми ты всякую гадину нечистую от приворота и лихого дела!" - произносится кое - где еще и теперь при первом выгоне скотины на весенний подножный корм.
"Пусть прикроет меня Мать - Сыра Земля навеки, если я вру!" - говорит человек, давая клятву, и такая клятва священна и не рушима. Те, кто братается не на жизнь, а на смерть, смешивают кровь из разрезанных пальцев и дают друг другу по горсти земли: значит, отныне родство их вечно.
А в стародавние годы находились такие ведуны - знахари, что умели гадать по горсти земли, взятой из - под левой ноги желающего узнать свою судьбу.
"Вынуть след" у человека считается и теперь самым недобрым умыслом. Нашептать умеючи над этим вынутым следом - значит, по-старинному поверию, связать волю того, чей след, по рукам и ногам. Суеверные люди боятся этого как огня. "Матушка - кормилица, сыра земля родимая, - отчитываются от такой напасти, - укрой меня от призора лютого, от всякого лиха нечаянного. Защити меня от глаза недоброго, от языка злобного, от навета бесовского. Слово мое крепко, как железо. Семью печатями оно к тебе, кормилица Мать - Сыра Земля, припечатоно - на многие дни, на долгие годы, на всю жизнь вековечную!"
По воззрению южных славян, земля плоская и круглая. На краю света купол неба соединяется с Землею. Землю держит на роге вол или буйвол; время от времени он устает и перебрасывает ношу на другой рог - отсюда и землетрясения.
В подземном мире тоже живут люди, все там устроено по-нашему: те же растения, птицы, животные.
При сотворении мира вся - вся земля была ровная, но когда Господь рыл русла рек и морей, пришлось ему из песка и камней создать холмы и горы.
"Земля сотворена как человек, вместо власов былие имеет!" - уверяли древние всеведы, а потому наделяли былие, зелие - траву - волшебными свойствами Матери - Сырой Земли. "Целебна трава, если собирать ее знаючи", - говорят в народе. Такие особенные знатоки травяных зелий и "лютого коренья" назывались залейниками, травознаями, и ходили они по лугам и лесам, как в насаженном собственными руками саду: всякой травы, всякой былинки знали свойства и место.
Травы
Травы долженствующие обладать таинственной силою, собирали в ночь на Ивана Купала или Аграфену Купальницу, когда все земное зелие - былие получало сверхъестественную мощь: как злую, так и добрую. И говорят, была такая трава - колдовская, что если отыщешь ее, выжмешь сок и намажешь им ноги, то пройдешь по любому морю - и ноги твои не промокнут.
Ночные травы цвели огнем. Таковы были черная папороть, царе - царь, лев, голубь и другие. Иной цвет пылал неподвижным, сильным пламенем, иной имел вид молнии, летучего, призрачного огня. "Трава лев, - сказано об одной из них в древнейшем из "Залейников", - растет невелика, а видом как лев кажется. В день ее и не приметишь, сияет она по ночам. На ней два цвета, один желтый, а другой ночью как свеча горит. Около нее поблизости травы нет, а которая и есть, и та преклонилась перед ней". А вот что говорится о дивной траве киноворот: "Хотя какая буря, она кланяется на восток всеми стволами; то же, если и ветру нет".
Иные травы требовалось рвать, очертя место вокруг нее золотом или серебром, что называлось "пронимать сквозь серебро или злато". Это делалось так: клали на землю около травы с четырех сторон серебро (монеты, украшения) или раскидывали вокруг золотую гривну (тяжелую шейную цепочку). Так пронимали кликун - траву (или колюку), одолень - траву, метлику, папороть безсердешную и некоторые другие самые загадочные и таинственные травы.
Ну а когда они попадали в руки знахаря, сила их все же не могла сказаться без чародейного, заговорного слова. Травы словно бы нужно было уговорить помочь человеку - или навредить ему.
Трава, болезнь, любовь, стихия - это все были для нашего предка живые существа, с которыми он беседовал на равных, с каждым - на его собственном языке.
В ту пору знали и язык сей, и ощущали особенную, нами теперь не постижимую связь с природой. Наверное, оттого среди трав в стародавние времена волшебные и чародейные былия встречались, а нынче одни только лекарственные травы остались, да и те не каждому помогают.
Деревья
Славяне, живущие в лесах, относились к деревьям с большим почтением, наделяя почти каждое сверхъестественными свойствами. Предание о мировом древе, которое обнимает корнями землю, а ветвями держит небесный свод, славяне относят к дубу. В их памяти сохранилось сказание о дубах, которые существовали еще до сотворения мира. Еще в то время, когда не было ни земли, ни неба, а только одно синее море (воздушный океан), среди этого моря стояло два дуба, а на дубах сидело два голубя; голуби спустились на дно моря, достали песку и камня, из которых и создались земля, небо и все небесные светила.
Существует предание о железном дубе, на котором держатся вода, огонь и земля, а корень его покоится на божественной силе. Бытовало поверье, что семена дуба прилетают по весне из Ирия. В древности наши предки творили суд и правду под старыми дубами.
Дуб, а также и всякое другое дерево, в которое ударила молния, получали те же целебные, живительные свойства, которые приписывают весеннему дождю и громовой стрелке. Чтобы иметь лошадей добрых (в теле), советуют класть в конюшне кусок дерева, разбитого громом. Если при первом весеннем громе подпереть спиною дерево (или деревянную стену), то спина болеть не будет. Детей, страдающих сухоткою, кладут на некоторое время в раздвоенное дерево, потом трижды девять раз обходят с ними вокруг дерева и вешают на его ветвях детские сорочки. По возвращению домой купают их в воде, взятой из девяти рек или колодцев, и обсыпают золою из семи печей. От лихорадки и других болезней крестьяне купаются в реках, лесных родниках и колодцах, а после купания вытираются чистою тряпицею и вешают ее на соседнее дерево или ракитов куст; вместо тряпицы вешают также рубашку или лоскут от своей одежды и оставляют их до тех пор, пока совсем не истлеют. Смысл обряда следующий: смывая и стирая со своего тела недуг, больной как бы снимает его с себя и вместе с тряпицею и сброшенной рубашкою передает кусту или дереву, как земным представителям того небесного, райского древа, которое точит живую воду, исцеляющую все болезни. Как истлевает оставленный лоскут или сорочка, так должна сгинуть и сама болезнь. Позднее, при утрате ясного понимания старинных представлений, обряд этот получил характер жертвенного приношения лесным и водяным духам.
Не менее любопытные поверия соединяют народ с осиною - деревом, за которым усвоены мифические свойства едва ли не вследствие сродства его имени со словом ясень. Как ясеню придана сила, оцепеняющая змей, так об осине утверждают, что убитого ужа должно повесить именно на это дерево; иначе он оживет и укусит. Когда богатырь Добрыня убил змея, он повесил ее на осину: "Сушися ты, Змей Горынчище, на той - то осине на кляпыя". Подобное же спасительное действие оказывает осина и против колдунов, упырей и ведьм. Заостренный осиновый кол получил в глазах народа значение Перуновой палицы. Чтобы мертвец, в котором подозревают злого колдуна, упыря или ведьму не мог выходить из могилы, крестьяне вбивают ему в спину осиновый кол; чтобы предохранить коров и телят от нападения ведьм, они ставят на воротах и по углам скотного двора осины, срубленные или вырванные с корнем; во время чумы рогатого скота, прогоняя Коровью Смерть, бьют ее (то есть машут по воздуху) осиновыми поленьями. По свидетельству сказок, колдунам - выходцам из могил - вколачивают в сердце осиновый кол и сжигают их на осиновом костре. В свою очередь, ведьма может пользоваться осиновым колом или веткою для своих волшебных чар: ударяя этой веткою в грудь сонного человека, она наносит ему незримую рану и жадно упивается его кровью. Выдоив черную корову, ведьма выливает молоко в землю и тут же вбивает осиновый кол: этой чарою она отнимает у коров молоко.
Как спасительное орудие против демонского наваждения, осина может служить и для изгнания болезней. Читают заговор над осиновыми прутьями, которые потом кладутся на больного. Когда разболятся зубы, берут осиновый стручок и трижды читают над ним заговор: "На море, на окияне, на острове на Буяне, стоят высокие три дерева, под теми деревьями лежит заяц; переселись ты, зубная боль к тому зайцу!"
После того осиновый сучок прикладывается к больным зубам.
Береза - тоже священное дерево в славянской мифологии. Ее почитали как символ берегинь, русалок во время весеннего праздника Семика, когда в селение вносили распустившееся дерево и девушки надевали березовые венки. На бересте писали и приколачивали к деревьям прошения лешим: вернуть, например, заблудившуюся коровушку, подвести под ружье охотнику дичь, помочь не заплутаться, когда девки пойдут по малину.
Славяне вообще считали березу главным, мировым деревом, опорою всей земли, о чем и говорится в старинном заговоре: "На море, на океане, на острове Буяне, стоит белая береза вниз ветвями, вверх кореньями". Так же чтили в этом дереве женского духа Березу, покровительницу юных дев.
В райских садах и рощах, на тенистых деревьях зреют золотые плоды (яблоки), дающие вечную молодость, здоровье и красоту. По своим чудесным свойствам плоды эти совершенно тождественны с бессмертным напитком - живой водою. Русское предание дает им название молодильных, или моложавых: стоит только вкусить этих плодов, как тотчас же сделаешься молодым и здоровым, несмотря на преклонные лета. Любопытная русская сказка о молодильных яблоках и живой воде сообщает один из древнейших мифов. Состарившийся и ослепнувший царь, о котором говорится в сказке, олицетворяет собою зимнее время, когда все на земле увядает, дряхлеет и всемирное око - солнце теряет свой яркий блеск. Изображая времена года живыми, человекоподобными существами, народная фантазия весну представляла прекрасною девицею, а зиму беловласым и седым старцем.
Чтобы возвратить царю его молодость и зрение, сын - царевич должен добыть живой воды, которая исцеляет слепоту, и моложавых золотых яблок, то есть вызвать весну с ее благодатными дождями, золотистыми молниями, светозарным солнцем и со всей роскошью растительного царства. Живая вода и золотые яблоки одинаково обновляют дряхлого старика, делают его цветущим юношею и даже уподобляют семилетнему ребенку; больному дают крепость и здоровье, мертвому - жизнь, безобразие превращают в красоту, бессилие - в богатырскую мощь; и те и другие обретаются в стране далекой - в вечно неувядаемом саду - и оберегаются драконами и великанами.
Предания о небесных, райских садах с течением времени стали прилагаться к земным садам и рощам и сообщили им священный характер. Леса стали местом пребывания облачных духов, а позднее человек придал им характер леших. Они живут в лесных трущобах и пустырях, но обыкновенно с первыми морозами (в начале октября) проваливаются сквозь землю, исчезая на целую зиму, а весною опять выскакивают из земли - как ни в чем не бывало.
Вода
Вода в народе зовется не иначе как "матушка", "царица". Еще на заре человеческой истории люди отчетливо сознавали великое значение водной стихии. Это подтверждает и мифология всех стран и всех народов, и позднейшие философские системы: как без огня нет культуры, так без воды нет и не может быть жизни. Сообразно с таким пониманием мировой роли воды языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия - земля.
Позднее, с распространением христианства, вера в божественное происхождение воды хотя и умерла, но на обломках ее выросло убеждение в святости и чудодейственной силе этой стихии. Одно из наследств седой старины - слепая вера в родники и почтение к ним как к хранителям таинственных целебных сил.
За реками сохранились, в виде легенд, следы олицетворения их как живых существ богатырского склада. Известен рассказ о споре Волги с Вазузой по поводу старейшинства. Эти две реки порешили окончить свой спор таким образом: обе должны лечь спать, и та, которая встанет раньше и скорее добежит до Хвалынского (Каспийского) моря, будет первенствовать. Ночью Вазуза встала раньше и неслышно, прямым и ближним путем потекла вперед. Проснувшаяся Волга пошла ни тихо, ни скоро, а как надо. Но в Зубцове она догнала Вазузу, причем была в таком грозном виде, что соперница испугалась, назвалась меньшей сестрой и просила Волгу принять ее к себе на руки и донести до Хвалынского моря.
Днепр в былинах является в виде женщины, под именем Непры Королевичны. Она вступает в богатырский спор на пиру у князя киевского с Доном Ивановичем. В единоборстве она осталась побежденной. Дон убил ее каленой стрелой и сам в отчаянии пал на ножище - кинжалище. Вот от этой - то крови и потекла Непр - река, "во глубину двадцати сажень, в ширину река сорока сажень".
Ввиду такого повсеместно распространенного почитания воды первые просветители темных людей и последующие за ними основатели монастырей, святые отшельники, одною из главных забот ставили себе рытье колодцев.
В народном представлении становились священными те колодцы, появление которых было вызвано каким - либо чрезвычайным случаем, например, так называемые громовые (гремячие) ключи, бьющие из - под камня и происшедшие, по народному поверию, от удара молнии (огненных стрел Ильи - пророка или из - под копыт богатырского коня Ильи Муромца, а еще прежде - Перуна). Подле таких ключей всегда спешат поставить часовенку и повесить образа Богоматери.
Святыми названы народом и небольшие озера, во множестве разбросанные по лесной России, и притом не только те, которые оказались в соседстве с монастырями. С некоторыми из таких святых озер соединены поэтические легенды о потонувших городах и церквах. Из глубины этих озер благочестивым людям слышаться звон колоколов, церковное пение и видятся кресты и купола затонувших храмов. Наиболее известные и выдающиеся озера: в северо - западной Руси - озеро Свитязь близ гродненского Новогрудка и Светлояр в Керженских заволжских лесах близ города Семенова. Последнее до сих пор привлекает на свои берега тысячи людей, верующих, что в светлых струях пустынного лесного озера сохраняется чудесным образом исчезнувший во времена нашествия Батыя город Большой Китеж.
При погружении святого и животворящего креста в воду из нее, силою Святого Духа, изгоняется дьявольская скверна, и потому всякая вода становится чистою и непременно святою, то есть снабженною благодатью врачевания не только недугов телесных, но и душевных. "Богоявленской воде" в этом отношении всюду придается первенствующее значение, и она, как святыня, вместе с благовещенскою просфорою и четверговою свечой, ставилась на самое видное место в жилищах, в передний правый угол, к иконам. В обыкновенное время, при нужде, пьют эту воду непременно натощак. При этом существует повсеместное непоколебимое верование, что эта вода, сберегаемая круглый год до новой, никогда не портится, а если и случится что - нибудь подобное, это объясняется прикосновением к сосуду чьей - либо нечистой руки. Точно также повсюду сохраняется суеверное убеждение, что в верхних слоях освященной в чашах воды заключаются наиболее благодатные силы, устраняющие недуги и врачующие болезни.
Природная чистота воды, сделавшая ее единственным верным и легким очистительным средством, потребовала, в самые далекие языческие времена, особого себе чествования, выразившегося в торжественном празднике Купалы. Во многих местах еще сохраняются определенные дни, когда производится обязательно обливание водой - обычай, успевший пристроится к христианским праздникам. Обливают холодной водой всех, проспавших одну заутрень на неделе Святой Пасхи. Обычай обливания водой носит совершенно другой характер в тех случаях, когда он получает название "мокриды": в этой форме он сохраняет явные осколки языческих праздников вызывания дождя.
Наш народ в прежнее время очень чтил дождевую воду. Выбегая на улицы босыми, с непокрытыми головами, деревенский и городской люд становился под благодатные небесные потоки первого весеннего дождя, пригоршнями набирал воду, чтобы вымыть лицо три раза. Люди выносили чашки, собирая целебную влагу, и в крепко закупоренных бутылках сохраняли ее целый год , до нового такого же дождя. Точно так же чтил народ и речную воду после вскрытия рек.
Едва пройдет весною лед по рекам и ручьям, как все дети, взрослые и старики бежали на берег: зачерпывали пригоршнями воду и умывали три раза лицо, голову и руки.
Эти обычаи приводят нас к целому ряду суеверных гаданий, где воде предоставлено главное место, подобно так называемому отчерпыванию воды и прощению у воды.
В первом случае при болезни домашних животных или ввиду какой - либо неприятности окачивают водою крест или медный образок, стараясь спускать эту воду на уголья, облепленные воском и ранее опрыснутые богоявленскою водою; в то же время читают про себя самодельные молитвы и кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной помощи. "Прощения у воды" испрашивается больным и обездоленным. Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: "Пришел - де я к тебе, матушка - вода, с повислой, да с повинной головой, прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!" Отступая по одному шагу назад, до трех раз повторяя этот приговор с поклоном и, во все время заклинаний стараются ни с кем не разговаривать, не оборачиваться и ни одного раза, конечно, не налагать на себя крестного знамения.
"Воде и огню Бог волю дал", - говорит народ в утешение и успокоение на те случаи, когда нарушается в природе равновесие и вода, в меру питавшая землю, превращается в лютого врага, наводящего страх и отчаяние: "Где много воды - там жди беды"; "Хороши в батраках огонь да вода, а не дай им Бог своим умом зажить". Никакими гаданьями тех бед не предусмотришь, никакими заговорами не устранишь - остается одна надежда на молитву о Божьей помощи не только в то время, когда стряслось несчастье, но, главным образом, когда оно только что собирается.
Гадания
Наши предки гадали по полету и крикам птиц, животных. Вглядывались в движение огня и дыма в костре. Метали вверх деревянные кружочки, с одной стороны белые, с другой - черные. Вопрошали о будущем коня Святовидова. Глядя в бегущую воду, гадали по ее течению пене и струям.
В зачарованную купальскую ночь девушки опускали в волны венки с зажженными лучинками и следили за ними: у которой венок дальше всех проплывет, та будет всех счастливей, а у которой лучинка дольше гореть будет, та проживет долгую - предолгую жизнь.
Но самые интересные и таинственные гадания бывали, конечно, на Рождество или Крещение. Только в рождественскую ночь можно принести к проруби коровью кожу и, усевшись на нее, загадать желание: например, оказаться в доме будущего жениха, или в царском дворце побывать, или в тридевятое царство слетать. Лишь наступит полночь, выйдут из проруби водяные бесы, подхватят кожу и полетят, куда велено: сами незримые и человека того незримым сделавши. Но уж когда обратно полетят, будут спешить нырнуть в свою прорубь вместе с гадальщиком. Тут уж надо не зевать и вовремя сказать: "Чур сего места!" - а не то ждет неминуемая погибель.
Еще лили золото, свинец или воск в воду, загадав, что хотят узнать, а потом разглядывали изображение и искали в нем признаки грядущего. Некоторые в гадальную ночь слушали под окнами, и какое слово прежде услышат, по тому и предсказывали свою судьбу.
Девушки, конечно, в крещенский вечер гадали на женихов. Гаданий таких было великое множество. Например, берут в темноте из поленницы полено, и если оно гладкое, то муж будет хороший, а если суковатое, с трещинами, - то дурной и сердитый. А другие, напротив, верили, что если полено суковато, то быть девице за богатым, а если попадется гладкое - то за бедным. Также девушки делали из прутиков мостик и клали его на ночь под подушку, приговаривая: "Кто мой суженый, кто мой ряженый, то переведет меня через мост". И кто во сне приснится тот и будет ее мужем.
Самое страшное, но и самое верное - это крещенское гадание.
Девушка приходит в пустую комнату одна, ставит на стол два прибора, свечу и зеркало, и, глядя в зеркало, загадывает: "Суженый, ряженый, приходи ко мне ужинать". Когда придет некто и станет смотреть через ее плечо в зеркало, надо его зачурать и, запомнив будущего жениха, быстро сказать: "Чур сего места!", чтобы исчезла, вреда не причинив, та нечистая, неведомая сила, коя образ жениха принимала.
Надобно знать, однако, что всякое гадание - штука опасная. Судьба не любит, когда ее пытают, а потому гадалки и ворожеи редко бывают счастливы, пусть даже и предрекают иным людям счастливую долю.
До сих пор на Руси сохранились многие языческие обряды и обычаи, которые мирно уживаются с христианством. Отсюда - двоемирие, в котором жил, да и сейчас живет славянин, отсюда и двоеверие.
Мир славянских языческих богов был величавым - и в то же время простым, естественно слитым с бытом и бытием. Может быть, именно поэтому не могли славяне, пусть и обратившись к православию, отрешиться от древних поэтических верований. Верований, которыми жили наши предки, обожествлявшие наравне с человекоподобными властителями громов, ветров и солнца - и самые малые, и самые слабые, самые невинные явления природы и натуры человеческой. Как писал в прошлом веке знаток русских пословиц и обрядов И. Н. Снегирев, славянское язычество - это обожествление стихий.
