Заговоры для призыва или отпугивания нечистой силы

 

К домовому. <<<При переходе в новый дом, или на новую квартиру, прежде всего вносят образ, квашню с растворенным тестом, и потом кошку, собственно для домового, приговаривая>>>: Вот тебе, хозяин, мохнатый зверь на богатый двор.

 

К домовому при вводе в стойло скотины. Вводя вновь купленную скотинку в стойло, строго соблюдают следующий обряд: низко кланяются в каждый из четырех углов хлева, или стойла, и приговаривают: Вот тебе, хозяин, мохнатый зверь, моего (или мого такого-то, кличка скотины) люби, пой да корми.

 

К домовому при вводе в стойло скотины. Когда приводят купленную скотину в хлев, тогда употребляют следующее воззвание к домовому: Дедушка, отаманушко, полюби моего чернеюшка, или пестреюшка (смотря по шерсти), пой, корми сыто, гладь гладко, сам не шути, и женой не спущай, и детей укликай.

  

К баннику. <<<При выходе из бани, благодарят банного словами>>> Спасибо те, байнушко, на парной байнечке.

 

При знакомстве с лешим. <<<Человек, желающий снискать милость лешего, должен в ночь перед Ивановым днем отправиться в лес и, найдя осину, срубить ее так, чтобы она вершиной упала на восточную сторону; на пне срубленной осины, став лицом на восток, он должен нагнуться и, глядя в отверстие, образовавшееся между ногами, говорить>>>: “Дядя леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою, покажись таким, каков я.

 

Заговор от тоски родимой матушки в разлуке с милым дитяткою.

Разрыдалась я родная, (имярек), в высоком тереме родительском, с красной утренней зари, во чисто поле глядючи на закат ненагляднаго дитятки своего яснаго солнышка (имярек). Досидела я до поздней вечерней зори, до сырой росы, в тоске, в беде. Не взмилилось мне крушить себя, а придумалось заговорить тоску лютую, гробовую. Пошла я во чисто поле, взяла чашу брачную, вынула свечу обручальную, достала плат венчальный, почерпнула воды из загорнаго студенца. Стала я среди леса дремучаго, очертилась чертою призорочною, и возговорила зычным голосом:

Заговариваю я свого ненагляднаго дитятку (имярек) над чашею брачною, над свежею водою, над платом венчальным, над свечою обручальною. Умываю я своего дитятку во чистое личико, утираю платком венчальным его уста сахорныя, очи ясныя, чело думное, ланиты красныя, освещаю свечою обручальною его становый кафтан, его

шапку соболиную, его подпоясь узорчатую, его коты шитыя, его кудри русыя, его лице молодецкое, его поступь борзую. Будь ты, мое дитятко ненаглядное, светлее солнышка яснаго, милее вешняго дня, светлее ключевой воды, белее яраго воска, крепче камня горючаго Алатыря. Отвожу я от тебя: черта страшнаго, отгоняю вихоря буйнаго, отдаляю от лешаго одноглазаго, от чужаго домового, от злаго водянаго, от ведьмы киевской, злой сестры ея муромской, от моргуньи русалки, от треклятыя бабы-яги, от летучаго змея огненнаго, отмахиваю от ворона вещаго, от вороны каркуньи, заслоняю от Кащея Ядуна, от хитраго чернокнижника, от заговорнаго кудесника, от яраго волхва, от слепаго знахаря, от старухи ведуньи. А будь ты, мое дитятко, моим словом крепким — в нощи и в полунощи, в часу и получасьи, в пути и дороженьки, во сне и на яву — укрыт от силы вражия, от нечистых духов, сбережен от смерти напрасныя, от горя, от беды, сохранен на воде от потопления, укрыт в огне от сгорения. А придет час твой смертный, и ты вспомяни, мое дитятко, про нашу любовь ласковую, про наш хлеб-соль роскошный, обернись на родину славную, ударь ей челом седмижды семь, распростись с родными и кровными, припади к сырой земле и засни сном сладким, непробудным.

А будь мое слово: сильнее воды, выше горы, тяжелее золота, крепче горючаго камня Алатыря, могучае богатыря. А кто вздумает моего дитятку обморочить и узорочить, и тому скрыться за горы Араратския, в бездны преисподния, в смолу кипучую, в жар палючий. А будут его чары — ему не в чары, морочанье его не в морочанье, узорочанье его не в узорочанье.

 

К домовому. Суседушко, домоседушко, раб (имярек) к тебе идет, низко голову несет; не томи его напрасно, а заведи с ним прият-ство, покажись ему в своем облике, заведи с ним дружбу да сослужи ему легку службу.

 

При переходе в новое жилище. Кланяюсь тебе, хозяин батюшко, и прошу тебя пожаловать к нам в новые хоромы: там для тебя и местечко тепленькое, и угощеньицо маленькое сделано.

 

Призыв домового на новоселье. Хозяинушко-господин! Пойдем в новый дом, на богатый двор, на житье, на бытье, на богачество

 

При переезде в новый дом. Кормильчик, кормильчик, приходи в новый дом, хлеба здесь кушать и молодых хозяев слушать

При переезде в новый дом. Кормилец батюшко, кормилица матушка, как я люблю этих коровушек, черноухонек, сивухонек. — так и вы их любите.

 

К домовому. Вот тебе, хозяин, мохнатый зверь на богатый двор!

 

При покупке скота. Дедушка Отаманушко! Полюби моего чернеюшка (или пестреюшка), пои, корми сыто, гладь гладко, сам не шути, и жене не спущай, и чертей укликай, и детей унимай

 

К дворовому. Дядя дворовой, приходи ко мне, не зелен, как дубравный лист, не синь, как речной вал; приходи таким, каков я; я тебе христовское яичко дам.

 

К дворовым и лешим. Около двора железный тын! Не может через железный тын ни лютый зверь, ни гад, ни злой человек, ни дедушка лесной перейти! Чтоб род и плод увеличился! Царь лесной, царица лесная, дай мне на доброе здоровье, на плод, на род!

 

При знакомстве с лешим. Дядя леший, покажись, не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою; покажись таким, каков я!

 

Бумага к лесовику. Пишу: царю лесному, царице лесной, с малыми детями; царю земляному и царице земляной, с малыми детями. Уведомляю я вас, что у раба Божия (имярек) потерялась бурая (цвет) лошадь (или другая скотина). Ежели найдется у вас, то пошлите, не мешкая ни часу, ни единой минуты, ни единой секунды. А как по моему не сделаете, буду молиться на вас святому великомученику Божью Егорью и царице Александре.

 

К лешему. Лесовик-великан, пришел к тебе раб (имярек) с поклоном, заведи со мной дружбу. Коли хошь, так теперя же иди, а не хошь, как хошь.

 

Если заблудился в лесу. Встану я, (имярек), благословясь, пойду перекрестясь, из избы в двери, из дверей в ворота, а из ворот в чистое поле, поклонюсь на все четыре стороны и пойду в густой, темный лес. Прийду в середину густого леса, и найду тут старца стараго, как лунь седаго; поклонюсь ему низехонько и скажу: “Гой еси, старец, как лунь седой! Скажи ты мне всю правду-истину, где живет царь Змиулан?” Поди ты в правую сторону к царю Змиулану: что не дуб стоит, Змиулан сидит; что не ветер шумит, Змиулан говорит”. “Гой еси, царь Змиулан! Прикажи ты своим верным слугам меня (имярек) из сего леса темнаго вывести и направить на путь, на дорогу”. Будьте, мои слова, крепки и лепки, отныне и до веку. Замок в роте, а ключ в воду.

 

На сон. Воскресенье с понедельником, вторник со средой, четверг с пятницей, а тебе, Суббота, дружки нет. Вот тебе хлеб-соль, а мне дай ясный сон.

 

На домового. Суседушко, ватаманушко, не шути, не твори; шути и твори над лесами, над водами, над пеньями, над кореньями, над черными грязями, над трясинами, над лесинами. Вот тебе ивинка и осинка, тут тебе бы шутка и игра. Как осинка и ивинка без корня не стоят, так бы не было и у (имярек) ни знику, ни сполохов, ни испугу, а тишь бы да спокой во веки веков.

 

На выживание кикиморы. Ах ты, гой еси, кикимора домовая, выходи из горюнина дома скорее, а не то задерут тебя калеными прутьями, сожгут огнем-полымем и черной смолой зальют. Будьте мои слова все полны; которыя переговорены, которыя недоговорены — все по своим местам, крепки и лепки, крепче крепкаго камня, тверже твердаго железа, отныне и до веку.

 

Заговор от змея к жене летающего в дом. Во всем доме сидела Солнцева дева. Не терем златой искала дева; не богатырь могуч из Новгорода подлетал; подлетал огненный змей. А броня не медяна, не злата; а ширинки на нем не жемчужены; а шлем на нем не из красного уклада; а калена стрела не из дедовского ларца. Полкан, Полкан! разбей ты огненного змея; ты соблюди девичью красу Солнцевой девы. Из-за Хвалынского моря летел огненный змеи по синему небу во дальнюю деревушку во терем к деве. Могуч богатырь. Во малиновом саду камка волжская, а на камке дева мертвая, со живою водою, со лютою свекровью, со злым свекором. Убит огненный змей, рассыпаны перья по Хвалынскому морю, по сырому бору муромскому, по медвяной росе, по утренней заре. А наехал злой татарин и узял в полон Солнцеву деву, во золотую орду, ко лютому Мамаю, ко нехристу басурманскому, ко проклятому барходею.

 

Заговор от бесов. Плакун! Плакун, Плакал ты долго и много, а выплакал мало. Не катись твои слезы по чистому полю, не разносись твой вой по синему морю, будь ты страшен бесам и полубесам, старым ведьмам Киевским; а не дадут тебе покорища, утопи их в слезах, да убегут от твоего позорища; замкни в ямы преисподнии. Будь мое Слово при тебе крепко и твердо век веком.

 

Против черта. <<<В Святки отправляются на росстань, очерчиваются три раза, приговаривая за каждым разом>>>: “За три черты, черт, не ходи!”. Потом слушают, что чудится.

 

Призывание домового на новоселье. <<<При переходе на житье в ново выстроенный дом, семейные хозяева приходят в старый дом и, раскланиваясь во все четыре угла избы, говорят>>>: “Хозяинушка господин! Пойдем в новый дом на богатый двор, на житье, на бытье, на богачество”.